Селфи с мepтвeцoм. Сyмaсшeдшaя история от медсестры

Селфи с мертвецом. Сумасшедшая история от медсестры

В инфекционном отделении нашей районной больницы кого только не бывало. Я, как постовая медсестра, видела людей разных возрастов и характеров, и даже разных цветов кожи. Но эфиоп оказался нашим пациентом впервые.

Тот пациент — то ли он учился в московском университете, то ли прибыл в командировку, то ли являлся туристом, я так толком и не поняла. Лишь с удивлением обнаружила, что он немного понимает по-русски и что-то даже может сказать самыми простыми словами: Пусть и с сильным акцентом, но он здоровался, благодарил за уколы и таблетки, и у всех вокруг по любому поводу спрашивал, как дела. Ответ его не интересовал. Видимо он считал, что фраза «как дела» подобна дежурной вежливой улыбке и не обязательно предполагает диалог.

Помимо трудностей в коммуникации у эфиопа была еще одна странность — он спaл, с головой укрывшись простыней. Когда я увидела это в первый раз, то решила, что ему холодно, поэтому он и натянул простыню до самой макушки. Я тут же озадаченно окинула взором палату, в которой лежали еще три пациента, но свободного одеяла не обнаружила. То ли кто-то использовал их в дополнение к матрасу, то ли с самого начала несчастному эфиопу не выдали полагавшийся комплект, а он не имел возможности попросить в силу недостаточного знания языка. А может, он вообще не догадывался, что имеет право на одеяло. Кто его знает, какие условия в эфиопских больницах. Может, там и простыней не выдают.

Я метнулась в бельевую кладовую и, на всякий случай, во избежание международного скандала, выбрала самое новое и чистое шерстяное одеяло. Прискакала в палату и заботливо положила на эфиопа сверху. Только собралась пoдoткнyть по бокам, словно ребенка укрывала, как пациент подскочил с удивлением и испугом.

— Тише, тише, — успокоительно зашептала ему я. — Сейчас согреешься, миленький. Оно и понятно, что тебе холодно. Россия чай не Африка. Наше лето, наверное, холоднее, чем ваша зима.

— Ноу! — запротестовал он всем своим видом.

— Нет? Наше лето не холоднее? — по-своему интерпретировала я его реакцию.

— Ноу, — повторил он и сдернул с себя одеяло.

Скомкал его и попытался вложить мне в руки.

— Ты думаешь, что тебе придется за это платить? — догадалась я и попыталась ему жестами объяснить, что в России сейчас, к сожалению, не так хорошо, как было когда-то в Советском Союзе, (тогда и образование, и медицина были абсолютно бесплатными для населения), но и сейчас кое-что остается доступным, например, одеяло в больнице. — Не бог весть какое, — вынужденно признала я. — Но все-таки полагается. Бери. Ноу мани, риали, йес! — заверила его я.

— Ноу, — упрямо твердил он, не желая понимать мой скромный английский.

— Да ну что такое, черт возьми?! — в сердцах выпалила я, уже не особо заботясь о спокойном отдыхе остальных пациентов.

Впрочем, те уже давно не спали, а с интересом наблюдали за нашим с эфиопом спором. Наблюдали молча. И явно развлекались. Сволочи, конечно, но понять их можно. Больница — место скучное. Любой повод для развлечения упускать нельзя. 

А тут вдруг эфиоп достал из-под своей подушки еще одно одеяло и показал его мне.

— Так тебе одеяло выдали? — сердито заметила я. Какого хрена ты тогда спишь под одной только простыней? Зачем мерзнешь, зараза?

— Ноу колд, — развел он своими черными ручищами.

— Не холодно ему, — перевел его слова и жест один из пациентов. 

Сжалился, наконец, над медсестрой. Изверг!

— А какого лешего он с головой тогда укрылся? — потребовала я ответа у того же пациента.

— А я знаю? — теперь уже белыми ручищами развел русский парень.

— А ты спроси, — потребовала я. 

Между русским и эфиопом завязалась беседа, по результатам которой мне объяснили, что в Эфиопии принято спать именно так, укрывшись простыней с головой. Чтобы комары не кусали и мухи не донимали.

— Да где же он тут мух и комаров увидел? — возмутилась я. — Еще чего доброго в тараканах и клопах нас обвинит.

— Он насекомых не видел, — за эфиопа ответил русский. — Просто он не может спать по-другому. Привык.

Я пoплeвaлacь и тоже привыкла. Первые две смены периодически порывалась проверить, дышит ли эфиоп под своей простыней. К третьей смене перестала обращать на него внимание. Еще и потому, что в ту же палату привезли крайне тяжелого пациента после сильнейшего отравления грибами. Все мои силы и внимание сосредоточились на нем. Капельница за капельницей, уколы через каждый час и постоянный контроль.

Селфи с мepтвeцoм. Сyмaсшeдшaя история от медсестры

Мы с напарницей сбились с ног, доктор от нас не отставал, но, к сожалению, мы оказались бессильны перед страшным ядом. Пациент умер, сердце его не выдержало, остановилось. Доктор расстроился, я тоже. Подавив слезу, я накрыла тело простыней и пошла на пост, чтобы позвонить санитарам. Через полчаса из лифта показалась каталка, которую везли два рослых и бравых пацана, отбывавших у нас в больнице службу, — альтернативную воинской.

— Кого списываете? — бодро спросили у меня.

— Мужчина грибник из четырнадцатой палаты, — выдала я им информацию. — По коридору прямо и в конце налево, — и сокрушенно махнула рукой.

А сама побежала исполнять другие обязанности. Слава богу, отделение немаленькое, палат и пациентов много, надолго впадать в сентиментальные страдания просто нет возможности. Санитары покатили носилки к указанной мною палате. А я и забыла совсем, что там же лежит эфиоп. И, как водится, спал он, укрывшись с головой простыней.

Санитары увидели его первым. Ясно почему, ведь его кровать стояла ближе к дверям. Ребята подогнали каталку вплотную к кровати. Ухватились за углы матрасы, изловчились и одним отработанным движением перенесли матрас вместе со всем, что на нем находилось, на носилки. Эфиоп, видимо, ничего не почувствовал, потому что не шевельнулся. Дальше санитары покатили его в коридор и по коридору к лифту. Я проводила их сочувственным взглядом, мысленно обратившись к богу и пожелав всем удачи, кому в загробном мире, кому в земном пути.

Санитары беспрепятственно затянули каталку в лифт. Но только двери закрылись, и кабина двинулась вниз, как из шахты раздались дикие вопли. Я такого истошного крика никогда прежде не слышала. У меня аж дыхание сбой дало от ужаса. Из многих палат выскочили перепуганные пациенты. Доктора и медсестры ринулись к лестнице, чтобы спуститься и оказать первую помощь пострадавшим неизвестно от чего и как.

Я тоже побежала. Перескакивая через ступеньки, за считанные секунды добралась до холла двумя этажами ниже, где уже были открыты двери остановившегося лифта. Внутри на каталке сидел эфиоп, озираясь широко распахнутыми глазами. Я таких огромных глазищ никогда раньше не видела. Возле каталки лежали без сознания два рослых и бравых пацана. Оба бледные, как мел.

Чуть позже, когда мы привели их в чувство, они рассказали, что, зайдя в лифт, придумали пошутить, устроить селфи с покойником. Один из них достал телефон и приготовился фотографировать. Другой откинул простыню. И тут вдруг покойник, уже успевший почернеть, открыл глаза и испуганно произнес на ломанном русском: 

— Привет! Как дела?

Селфи с мepтвeцoм. Сyмaсшeдшaя история от медсестры

Оба санитара от неожиданности заорали и отпрянули в стороны. Но убежать со всех ног в лифте не было возможности. Один со всего маха ударился затылком о стенку. Другой запнулся, нагнулся и лбом приложился к металлическому каркасу каталки. Оба оказались в нокауте с сильным сотрясением мозгов. И дружно попали на больничные койки. Поправившись, ребята настоятельно попросили заменить им альтернативную службу на действительную, армейскую. Эфиоп к тому моменту уже выписался.

Селфи с мepтвeцoм. Сyмaсшeдшaя история от медсестры
Мужчина вернулся из ада и рассказал о том, что ждет
Мужчина вернулся из ада и рассказал о том, что ждет